Филогелос
Лентяй лентяю одолжил денарий. Встретив его однажды, он потребовал с него долг. Тот сказал: «Протяни руку, развяжи мой кошель и достань денарий». Первый ответил: «Ступай себе, ты мне больше не должник».
Спали двое лентяев; вор вошел и стащил с них одеяла. Один из них заметил это и сказал другому: «Встань и задержи того, кто украл одеяло». Другой ответил: «Погоди, вот когда он придет за тюфяком, мы схватим его вместе».
Педант по безденежью стал распродавать свои книги, а в письме к отцу написал: «Поздравь меня, книги меня уже кормят».
Педант ночью встал и полез к своей бабке. Отец его за это отколотил. Педант сказал: «Сколько времени ты сам с моей матерью спишь, и я тебе слова не сказал, а стоило мне один раз лечь с твоей, и ты уже сердишься».
Педант разговаривал с двумя друзьями. Один сказал: «Нехорошо убивать овец: они нам дают молоко и шерсть». Другой сказал: «Коров и быков тоже не следует убивать: они дают молоко и тянут плуг». Педант сказал: «Нехорошо убивать и свиней: они дают нам и печень, и вымя, и матку».
Педант услышал, что у птичника на обед была вчера отличная курица; он пошел на птичий двор и сказал птичнику: «Зарежь и мне вчерашнюю курицу».
Педант пошел навестить больного друга. Жена больного сказала, что его уже нет. Педант сказал: «Когда он вернется, передай, что я заходил».
Педант, переселившись в новый дом, написал над отхожим местом у ворот: «Кто чужой вывалит здесь свое дерьмо, тот навеки его потеряет!»
У педанта родился сын. Его спросили, какое он даст сыну имя. Педант сказал: «Дам ему мое имя, а сам пока поживу без имени».
Педант, услыхав, что от лука и гороха бывают ветры, однажды в море во время безветрия набил ими мешок и повесил на корме.
Некто обесчестил педанта в бане; тот призвал в свидетели банщиков. Ответчик отклонил их как не заслуживающих доверия. Педант сказал: «Если бы дело было в деревянном коне, я призвал бы в свидетели и Менелая, и Одиссея, и Диомеда, потому что они были бы рядом; но дело было в бане, так что, бесспорно, банщикам было виднее».
Педант увидел спутанную овцу, которую стригли, и сказал: «Счастье мое, что мой цырюльник стрижет меня, не связывая».
У педанта было аминейское вино в запечатанном кувшине. Раб просверлил кувшин снизу и понемножку отпивал вино. Педант удивлялся, почему вино убавляется, а печать остается в целости. Другой педант посоветовал: «Посмотри, не отпивают ли его снизу?» — «Дурак, — ответил хозяин, — ведь вино-то убавляется не снизу, а сверху!»
Ворчуна спросили: «Где ты живешь?» Он ответил: «Там, откуда скоро съеду».
Одноглазый врач-ворчун спросил больного: «Как здоровье?» Тот ответил: «Как видишь». Врач сказал: «Если так, как я вижу, то ты уже наполовину мертв».
Завистливый домовладелец, видя, что жильцы его живут припеваючи, прогнал их из своего дома.
Неудачливый пьяница посадил виноградник, но во время сбора урожая помер.
Человек с вонючим ртом долго молился, непрерывно закидывая голову к небу. Зевс, высунувшись к нему, сказал: «Угождать, так каждому: ведь и под землей есть боги!»
Юноша сказал похотливой женщине: «Что будем делать, красотка? позавтракаем или позабавимся любовью?» Та отвечала: «Что тебе угодно, милый; только завтрака у нас нет».
Однажды Кифарист Стратоник приехал в Миласу и увидел, что народу в городе мало, а храмов много; тогда, встав посреди площади, он вместо того, чтобы начать: «слушайте, люди!» — начал: «слушайте, боги!»
Кифарист Стратоник перед сном всегда приказывал рабу принести ему пить: «Не оттого, что мне сейчас хочется пить, — говорил он, — а для того, чтобы потом не захотелось.»
На вопрос, какие корабли безопаснее, длинные военные или круглые торговые, Стратоник сказал: «Вытащенные на берег.»
Когда отец Хрисогона говорил, что у него есть целый театр на дому: сам он постановщик, один его сын пишет драмы, а другой играет на флейте, — Стратоник сказал: «Одного только тебе не хватает». — «Чего? — спросил тот. — «Публики на дому», — ответил Стратоник.
На вопрос, почему Кифарист Стратоник странствует по всей Элладе, а не поселится в каком-нибудь одном городе, он ответил, что все эллины достались ему в подарок от муз, и он теперь собирает с них штраф за то, что музы от них отказались.
Кифарист Стратоник говорил, что больше всего на свете он удивляется матери софиста Сатира: как могла она носить целых девять месяцев человека, которого ни один город не может вынести и девяти дней!
Когда Телефан, лежа рядом с Кифаристом Стратоником, стал играть на флейте, Стратоник ему крикнул: «Перестань рыгать!»
Одному еврею приснилось, что он поднялся на гору Синай и беседует Богом. О, всевышний — возвал еврей — Что значит для тебя сто тысяч лет? — Одна минута. — ответил Бог. — А что значит для тебя сто тысяч золотых монет? — Медный грош. — Тогда подари мне один такой медный грош. — Взмолился еврей. И услышал в ответ. — Подожди одну минуту.
Человека, который порицал роскошь стола богатого философа, он спросил: «А разве ты отказался бы купить все это за три обола?» «Конечно, нет», — ответил тот. «Значит, просто тебе дороже деньги, чем мне наслаждение.»